25.12.2020
Почему ушёл из музея краевед Сергей Демидов, что он думает о дополненных реальностях, виртуальных дверях и гаубицах в память о трамвайщиках.
Давайте без банальностей
Алексей Мурат, «АиФ в Туле»: Почему вы ушли из областного музейного объединения?
Сергей Демидов: Гендиректор предложил написать заявление об увольнении. Конечно уходить, когда есть опыт и знания, когда знаешь, как можно сделать и лучше и проще и, кстати, дешевле – грустно и тяжело. Но ещё тяжелее понимать, что все это никого не интересует и никому не нужно, а от тебя ждут только быстрого выполнения подчас, на мой взгляд, весьма абсурдных решений.
– Как вы оцениваете инновации в музейном деле, в частности, дополненную реальность?
– Они нужны и важны. Тревожит то, что под вывеской инноваций пытаются протолкнуть что-то «для галочки», для отчёта. Это резко снижает уровень музейной «продукции» и дискредитирует музей как социокультурный институт.
У нас сейчас, наверное, в рекламных целях очень многое подаётся как нечто уникальное и «впервые в России». Все эти «впервые» зачастую оказываются чем-то широко известным, распространённым и применяемым. Как например, онлайн-дверь на Казанской набережной. Согласитесь, смотреть из Тулы вестибюль станции столичного метро «Тульская» со спешащими пассажирами, по меньшей мере, как-то странно. Наверное, кто-то считает, что мы должны радоваться любой картинке из Москвы. Это, извините, отдаёт какой-то халтурой исполнителей.
В последние месяцы заметна тенденция скоростного открытия музейных экспозиций. Их создание – процесс долгий. Чтобы музей был интересен и востребован, он должен стать уникален как по части отражения в нём местных исторических фактов и событий, так и хранения подлинных предметов. Если ничего этого нет, то он становится музеем мифа, причём, созданного буквально вчера фантазиями его авторов. Так получилось, например, в недавно открытом музее Одоевского княжества. Он создан, как я считаю, при крайне скудных познаниях и информации у его авторов и немногочисленных подлинниках по определённой теме, без всякого участия профессиональных историков и специалистов. Обидно, что выбрана с музейной точки зрения тема, не обеспеченная предметами, в то время как не у дел остались коллекции по другим направлениям.
Глубоко ошибочным является мнение, что современным дизайном и мультимедиа можно вытянуть любую тему. С чего вы взяли, что посетитель идёт в музей лишь за развлекухой и забавами?
Но… Обсуждений проектов широким кругом специалистов профильных научных дисциплин и профессиональным музейным сообществом у нас не проводится. Не в ходу и рецензии ведущих музейных центров страны и специалистов. Нет ни методических, ни экспертных советов. Если какие-то обсуждения и случаются, то проходят весьма формально и очень быстро.
Слишком много военного
– Недавно память тульских трамвайщиков, сражавшихся в годы Великой Отечественной войны, увековечили гаубицей. Это совпало с возвращением «катюши» на прежний пьедестал, но уже в виде макета. Не многовато ли у нас военной темы?
– Великая Отечественная война – это тема для нашего и ещё нескольких поколений всегда будет одной из важнейших, и сама ещё долго будет восприниматься как одно из самых значительных событий истории страны. Поэтому помнить, чтить и сохранять память о войне и её героях просто необходимо. Но сохранять можно и нужно самым разными путями, а не только установкой новых памятников.
Например, в XIX веке в России была замечательная традиция создавать в память о героях войн богадельни и дома инвалидов. Кстати, тогда это слово было синонимом слова «ветеран», а не только означало человека с ограниченными физическими способностями. Поэтому лучшей памятью о героях войны была бы забота о них большая и более конкретная. О них и их семьях. Вспоминается старая песня послевоенная песня про участника войны, которую пела Клавдия Шульженко: «Мы тебе колхозом дом построим, чтобы было видно по всему: здесь живёт семья советского героя, грудью защитившего страну». Тогда это понимали гораздо лучше. Можно ведь устанавливать больше мемориальных досок в память героев войны, называть их именами самые разные объекты.
В самом деле, как-то уж слишком много у нас военной техники. Мы повторяем ситуацию 1970-х, когда их открывали в Туле чуть ли не потоком. Но тогда это были действительно образцы техники времен войны и устанавливали их действительно там, где шли бои, и где эта техника воевала. А теперь… Установка гаубицы 1959 года выпуска, да ещё у трамвайного депо в память о трамвайщиках… Это уже китч, господа. Стыдно употреблять это слово применительно к памяти о войне, но иначе здесь и не сказать.
Неужели нельзя посоветоваться с жителями, особенно ветеранами, о том, какой памятник и где надо установить? Неужели нельзя было объявить конкурс проектов и обсудить их с общественностью и профессионалами? Если уже есть непременное желание установить памятник, то почему надо зацикливаться на военной технике? Сделайте монумент героям, событиям и эпизодам войны, постройте в их память храм или часовню, перезахороните здесь павших и безвестных воинов.
В начале осени, помнится, принималось решение о присвоении Рогожинскому парку имени Тульского рабочего полка. Городские депутаты даже не обратили внимания на моё предложение присвоить это наименование части парка, где находится памятник Г.А. Агееву, создать там мемориальный парк им. Тульского рабочего полка.
Можно было бы сделать более конкретным и эффектным и парк «Патриот», разместив образцы военной техники, создать полигон для показательных боев, и игр. Там могли бы найти пристанище военно-исторические клубы и экспозиции, посвященные не только Великой Отечественной, но и всей военной истории XX века. Не надо превращать тульский парк «Патриот» в копию московского. Но кто слушает все эти идеи?
Побольше уникального
– Как вы оцениваете прошедшее осенью празднества в честь 500-летия Тульского кремля?
– Получилось, но далеко не в полной мере. Прежде всего здесь виноват, безусловно, ковид. Из-за него много массовых мероприятий пришлось отменить. Даже наш замечательный фестиваль уличных театров «Театральный дворик» оказался каким-то скомканным и прошёл почти незаметно на фоне других мероприятий. Правда, в этом можно упрекнуть и официальную тульскую прессу, которая слишком увлеклась освещением участия в празднике первых лиц и почти не уделила должного внимания самому фестивалю. А первые лица так не нашли времени, чтобы зайти на «Театральный дворик».
Но если программу культурно-массовых мероприятий ещё удалось в какой-то мере реализовать, то с музейной частью не вышло так, как задумывалось. Несмотря на все попытки представить всё как открытие новых необычных музеев в музейном квартале и в кремле, фактически они не приступили к работе. Не появилось ничего и рассказывающего об истории этой улицы и людей на ней проживающих.
Выставка шедевров и сокровищ Исторического музея великолепна, но как-то не смотрится в доме пряничника Белолипецкого, а сам филиал ГИМа только крутит на своей странице в фейсбуке ролики об Историческом музее в Москве, так и не показав ничего о себе.
Не удалось в полной мере завершить реставрацию всех исторических зданий в квартале. В отношении росписей Успенского собора это оказалось невозможно даже теоретически. Правда, здесь восторжествовала разумность, и от спешки отказались под угрозой уничтожения росписей. В остальном же – спешили, но всё-таки не успели. Заявленный объём оказался просто неподъёмным в отведённые сроки.
Что же касается привлечения средств для развития малых исторических городов, то эту миссию можно было бы считать правильной и нужной. Сейчас многие проекты их благоустройства уже объявлены выполненными и завершёнными. Но в большинстве своём там не видно каких-либо уникальных решений, сохранения местных достопримечательностей и акцента на туристической привлекательности. Это все довольно типичные решения, если не сказать, типовые. Ничего не снесли, не уничтожили по-крупному – и на том спасибо.
О турпродуктах и названиях
– На фоне пандемии и закрытых границ прогнозируется расцвет внутреннего туризма. Насколько область может рассчитывать на дополнительный приток гостей?
– Конечно, без пандемии туристов было бы больше. До начала её второй волны наблюдался некоторый рост турпотока, но, скорее, за счёт пиара, рекламы и обещаний уникальности новых объектов в Туле. Однако, после праздника 500-летия кремля мы так и не увидели толп туристов в музейном квартале, потому что смотреть там оказалось ничего.
Что до развития туристской инфраструктуры, то у нас сейчас, как мне представляется, сложилась довольно необычная ситуация. Строительство отелей, гостиниц, открытие ресторанов и кафе ставилось в качестве приоритетной задачи. При этом не уделялось должного внимания подготовке турпродукта, музейных и иных экскурсионных объектов. Да, теперь в историческом центре Тулы, а также, например, в Белёве и Дубне есть гостиницы, рестораны. Но туристов всё равно мало или нет вовсе.
Вроде бы и турпродукт есть: местные кулинарные бренды, экскурсионные программы и объекты, представляемые на различных туристических выставках, но… Проблема в том, что «витринную» экскурсионную программу, показанную на выставке, невозможно продать туристам – так говорят наши туристические фирмы и гиды. Не готовы, как я сказал выше, музеи, экспозиции, другие объекты. Даже в филиале ГИМа были случаи, когда экскурсоводы не смогли ответить на вопросы посетителей (не туристов пока, а местных) о представленных экспонатах. Предстоит огромная работа по развитию туристских услуг по всем направлениям.
– В России с новой силой развернулись процессы, связанные с переименованием улиц под соусом возвращения их исторических названий. По этому пути пошли соседи в Тарусе, а в Боровске отказались. Следом в Короче Белгородской области горсобрание трижды голосовало по этому поводу: не приняли, потом приняли, потом отменили. Каково ваше отношение к этим процессам и надо ли что-то переименовывать у нас? В начале 90х хотели же вернуть городу Чекалину имя «Лихвин».
– Нужно учитывать не только какую-то неопределённую «историческую справедливость», о которой так кричат сторонники бескомпромиссного переименования всего и вся. Советская эпоха, когда улицы получили другие названия – это также история. Их названия – топонимы XX века, для многих людей – это их история, их жизнь, их воспоминания. И резать всё это по живому тоже нельзя. Можно спровоцировать социальный взрыв, обострить обстановку.
Мне вообще непонятна ненависть сторонников решительного переименования ко всему советскому. Ведь это же не какие-то обиженные Советской властью люди и их потомки, это те, кто родился и вырос при Советской власти, получил образование, работу. Да, далеко не всё было тогда хорошо. Но мазать ту эпоху только чёрной краской нельзя. Как и нельзя делать советское прошлое виновным в современных бедах. Знаю некоторых из этих людей, и вынужден отметить, для многих из них это просто некий самопиар, попытка обратить на себя внимание. Крайне безответственная позиция, могущая привести к очень плохим последствиям. Поэтому наиболее правильным считаю компромиссный вариант с указанием двойных названий улиц.
В 1990-х годах были попытки вернуть прежнее название Чекалину. Местные жители выступили против. Но и здесь возможен компромисс. Сейчас в Чекалине создаётся музейный комплекс. Его назвали длинно и не совсем понятно: Девягорско-Лихвинский историко-ландшафтный музей-заповедник, а можно было бы проще и яснее – «Старый Лихвин». Тогда не пришлось бы долго и путано объяснять, что такое Девягорск, было бы всё понятно и просто.
– Мы беседуем накануне Нового года. Что вы хотели бы пожелать вашим коллегам по музейном делу и краеведению, в частности, да и всем тулякам?
– Прежде всего – здоровья. Оно, как никогда, необходимо сейчас всем. Берегите себя! Не срывайтесь на тех, кто не виноват на самом деле, сохраняйте спокойствие. Помните, что вы должны надеется только на себя, своих друзей и близких. Никто другой не решит ваших проблем и не поможет вам! Сохраняйте совесть и человеческое достоинство.
